Рыцарь Золотого Сокола - Констанс О`Бэньон

Внезапно на нее снизошел покой, и давешняя неуверенность отступила. Все эти люди были ее подданными. Она родилась, чтобы править ими, и всю жизнь готовилась к этому, и она постарается быть мудрой и справедливой правительницей — такой же, какой была ее мать.

Сияющий кардинал Фейлшем взошел на борт и приветствовал ее. Джиллиана с огорчением заметила, что он прихрамывает. Да, он сильно постарел с тех пор, как они виделись. Но радостные чувства переполнили его душу. Великий день настал в Талшамаре.

Когда он заговорил, в голосе его звучало искреннее волнение.

— Добро пожаловать домой, Ваше Величество, — сказал он, протягивая ей руку. — Не будем томить людей. Многие из них ждут на берегу уже целую неделю. Вчера, когда рыбаки в лодках завидели на горизонте ваши паруса, народ начал прибывать. И вот — глядите!

— Идемте. — Джиллиана оперлась на его руку, и они вместе сошли на берег.

С улыбкой шествуя среди подданных, Джиллиана не думала о том, как она хороша. Плащ темно-красного бархата мягкими складками ниспадал до земли, корона на ее черных волосах сверкала драгоценными камнями. Черты королевы были так прекрасны, а улыбка так чиста, что люди замирали от восторга, когда она проходила мимо.

Те, кто был постарше и помнил ее мать, восклицали, что это сама королева Фелисиана вернулась к ним.

— Да здравствует королева Джиллиана! Да хранит ее Господь! — нараспев повторяли они и преклоняли колени.

Наконец королева в сопровождении кардинала Фейлшема подошла к оседланным лошадям, и ее подсадили на прекрасную белую лошадь с блестящей, словно атласной, шкурой. Джиллиана тронула поводья, и лошадь медленно стала продвигаться вперед, высоко поднимая ноги. Вскоре позади королевы образовалась целая кавалькада из знатных талшамарских лордов и их жен. Сэр Эдвард занял свое место слева, кардинал Фейлшем — справа от Джиллианы, и вся процессия торжественно двинулась к королевскому замку.

Веселье и ликование буквально носились в воздухе, люди плакали от счастья, ощущая величие момента. Наконец-то у Талшамара есть королева!

Женщины выстилали им дорогу лепестками цветов. На обочинах везде, где только возможно, стояли люди, сотни людей. Джиллиане особенно запомнился старик с крестьянскими заскорузлыми руками по его морщинистым щекам катились слезы.

В другом месте на дорогу выскочила маленькая девочка с зажатым в руке букетиком и бросилась прямо к Джиллиане. Та едва успела натянуть поводья, иначе малышка прямиком угодила бы под копыта ее лошади. Подбежавшие родители тотчас начали бранить девочку за то, что она побеспокоила королеву.

— Простите, Ваше Величество, — виновато проговорила мать, — но она так вас дожидалась, уж сколько дней ни о чем больше не могла говорить! Все хотела видеть свою королеву. Но мы непременно ее накажем.

Джиллиана улыбнулась оробевшей девочке.

— Зачем же наказывать? Как зовут малышку?

— Мэри… Мэри Хокинс, — растерянно пробормотала мать.

— Мэри, хочешь доехать со мной вон до того моста?

Девочка восхищенно вытаращила глаза.

— Хочу, Ваше Величество, очень-очень! — И весело протянула ручки к королеве.

— Подсадите ее на лошадь впереди меня, — сказала Джиллиана, оборачиваясь к ее отцу, — сами же идите рядом, чтобы девочка не испугалась.

Мать, видимо, была смущена, но отец легко подхватил девочку и устроил ее на лошадиной спине перед королевой.

Малышка Мэри счастливо рассмеялась, и кавалькада двинулась дальше. Со стороны толпы долетали одобрительные возгласы: поступок королевы пришелся по душе ее подданным.

— Думаю, королева Фелисиана на вашем месте поступила бы точно так же, — задумчиво сказал кардинал. — Она любила людей, и они платили ей тем же.

Поддерживая девочку, чтобы она не упала, Джиллиана думала о своей дочери, которая осталась на Фалькон-Бруине, и на душе у нее было горько и тоскливо. Когда они доехали до моста, она передала девочку ее отцу, потом выдернула из каймы на плаще золотую нить и обвязала ею голову девочки.

— Спасибо, что согласилась прокатиться со мной, Мэри.

Девочка, сидевшая у отца на руках, неожиданно наклонилась вперед и поцеловала Джиллиану в щеку. Все кругом ахнули.

— Я люблю вас, — сказала Мэри. Джиллиана засмеялась и отыскала глазами ее мать.

— Когда Мэри исполнится семь лет, приведите ее ко мне. Я хочу позаботиться о том, чтобы девочка получила хорошее образование. Не забудете?

— Не забудем, — с поклоном ответил отец Мэри. Он был явно польщен вниманием, которое королева проявила к его дочери. Мать, однако, успела присмотреться к королеве чуть внимательнее и разглядела в глубине ее синих глаз тоску по погибшему супругу, по отнятой дочери, по верным ее слугам, томившимся в заключении. Радость Джиллианы не могла быть полной, пока существовал источник зла на Фалькон-Бруине.

По мере продвижения от моря к замку Джиллиана с интересом разглядывала сменяющие друг друга пейзажи. Здешние леса, по словам сэра Эдварда, изобиловали дичью. Позади оставались рощи, поля, сады, зеленые долины, в которых паслись тучные стада, тут и там мелькали ладные крестьянские дома, а у самой дороги наливались зерном хлеба.

Иногда вдалеке мелькали женщины с кувшинами молока или ребятишки с хворостинами, которые гнали на луг стайку гусей. Эти мирные картины наполняли сердце королевы гордостью за свой народ. Счастье — видеть, как благополучна твоя страна.

— Талшамарские вина имеют изысканный вкус и известны во всем мире, — сообщал ей по пути кардинал Фейлшем. — Также мы вывозим превосходный мрамор, который добывается в каменоломнях к западу отсюда. Королевский замок построен из розового талшамарского гранита. Взгляните сами, Ваше Величество красивее замка нет в целом мире.

С последним Джиллиана вынуждена была согласиться, ибо в эту минуту они как раз выехали на невысокий холм перед замком, и искрящееся на солнце величественное строение поразило ее до глубины души. С холма Джиллиане видны были семь прудов, в которых отражались гранитные башни и зубчатая стена замка.

— Как видите, он совсем не похож на мрачные цитадели французов и англичан, — с гордостью продолжал кардинал. — Своды внутри покрыты тонкой резьбой, а из северных окон открывается прекрасный вид на океан. А еще — вдохните поглубже, Ваше Величество. Чувствуете, какое благоухание? Это зацвели лимонные и апельсиновые деревья.

От обилия красок и впечатлений Джиллиана не могла говорить и лишь молча разглядывала покрытые нежными цветами ветки между зубьями оборонительной стены. Когда кавалькада въехала во двор, слуги, занятые своими делами, остановились и замерли в глубоком поклоне.